Борис шел впереди, Девятый старался не отставать. Получалось плохо — верблюд был явно в своей стихии, а пришелец, упавший с неба, все еще чувствовал слабость во всем теле.

В очередной раз сильно уйдя вперед, верблюд повернулся и сказал:

— Братишка, ты такой медленный. Мне буквально приходится тащиться, чтобы ты за мной успевал.

— Прости. Мне очень тяжело. Ноги толком не слушаются. Я хочу пить. Я весь вспотел.

— Вот вы, люди, слабенькие, конечно. Ты б без меня в этой пустыне помер, а я тут неделями могу ходить и никаких проблем. Как вы вообще в космос выбрались, я не понимаю.

— Ну, мы выбрались в космос не своей силой, а умом…

— Ты говоришь, что я — тупой? — сказал верблюд с серьезной мордой, подошел и наклонился к спутнику так близко, что Девятый почувствовал дыхание у себя на лице.

— Нет, я просто… — смущенно начал человек, но верблюд широко улыбнулся и пихнул его своей длинной шеей.

— Да расслабься, шучу я. А то ты серьезный такой… Да это, в общем, и хорошо, что вы большинство животных за умных не считаете, а то от вас потом не отделаешься. Покажешь вам свой умственный интеллект — вы сразу либо опыты ставить, либо в дом тащите. Превратили волков, блин, в своих заложников, они теперь с вечной улыбкой вам тапочки таскают. В этом плане коты — интересно придумали, так с вами себя поставили, что вы им еще должны, хах! Но, я тебе честно скажу: ни тем, ни другим не завидую. Знаешь, кому завидую?

— Кому? — спросил Девятый.

— Птицам! Они вообще создания четкие. Летают резво — сегодня здесь, завтра там. Еду находят везде, а где не могут найти — то там не задерживаются. Взять хоть уток, чаек каких-нибудь — они и на суше, и на воде, и воздухе себя чувствуют в порядке. Такой у них уровень свободы — всем бы так. Я тебе скажу по своему опыту — ничего не сравнится с тем, чтобы под голубым небом идти, куда вздумается. Да, у меня жизнь не сильно сытая, местами опасная, но зато интересная. А птицы могут как я, но в сто раз круче — лимитов у них нет.

— Но ведь у тебя, получается, нет дома? — сказал с грустью в голосе Девятый.

— Вся пустыня — мой дом. Да и у вас, людей, странная привязка к клочку земли, а еще страннее — к конкретному сараю на нем. Сидите в нем и думаете, что жизнь живете. Если так подумать, то, получается, животные бывают домашние и не домашние. А люди бывают только домашние. А у кого дома нет — вы за людей не считаете. Странно, как думаешь?

— Да, если задуматься, что-то в этом есть странное… Никогда бы не подумал, что буду обсуждать бездомных с верблюдом.

— Вот опять эти предубеждения, — с ноткой обиды в голосе сказал Борис. — Верблюд, не верблюд — ты в суть вникай, что сразу ярлыки навешивать?!

— Прости, я не хотел…

— Да я и не обижаюсь. И ты не напрягайся, — улыбнулся Борис. — Прикалываюсь над тобой, надо же хоть как-то развлечь себя в этом долгом, долгом, доооолгом пути…

— Прости, я правда не могу быстрее, — сказал Девятый. — Хотел бы, но не могу.

— Да ничего, дружище. Кажется, час-два и мы будем на месте, в гостях у Умника. Обычной еды у него немного, но он что-то придумает. Вряд ли будет свежее, но…

Девятый перестал слушать спутника, потому что краем глаза заметил нечто поразительное: по пустыне шел одинокий человек. Казалось, он взялся из ниоткуда.

— … но в целом, он парень нормальный, да. Поможет нам точно, — продолжал свою речь верблюд.

— Прости, что перебиваю, но я один вижу этого мужчину? Это твой Умник? — спросил Девятый и указал на одинокого человека.

— Нет, я тоже его вижу. И это не Умник. Тот высоченный, а этот — сильно ниже его. Это один из местных. Ну, не совсем местный, но живет тут.

— И кто же это?

— Я бы сказал тебе его имя, но в чем смысл? Ты же никого, в том числе и себя, не знаешь. Скажу так, это свободный человек.

— Что это значит? — спросил Девятый

— Ты чего, не знаешь, что такое “свободный”?

— Знаю. Свободный — это когда делаешь все, что хочешь.

— Эээ, а говоришь еще “твой” язык! — верблюд засмеялся. — Неправильно! Когда так — это “вседозволенность”. А “свободный” — это когда ты знаешь границы своей жизни. Знаешь, что тебе по-настоящему можно, а что нельзя. Например, вот кто-то говорит, что тебе нельзя рисовать…

— Глупость какая-то… Как можно запретить рисовать?

— Бывали попытки… Но ты правильно говоришь, глупость. Так вот, свободный человек такой запрет проигнорирует. И будет прав.

Эти слова глубоко тронули Девятого. Он ощутил грусть от того, что где-то люди вынуждены мириться с тем, что им запрещают такие простые радости, как рисование.

— Давай подойдем к нему? — спросил взволнованно Девятый. — Предложим помощь.

— Чем ему могут помочь верблюд и человек без памяти? От нас ему толку не будет — он здесь уже давно, лет двести, и будет еще столько же, я уверен. Да и не захочет он с нами разговаривать.

— Почему?

— Потому что ему не до нас. Он в большой печали, на то у него есть серьезные причины. Я слышал его историю и она крайне грустная.

— Значит, надо ему помочь!

— Как ты можешь помочь ему?

— Ну, — замялся человек, — могу хотя бы его выслушать.

— И что толку, если ты его выслушаешь?

— Когда не можешь человеку помочь делом, остается только выслушать его. Послушать историю человека — это будто пережить её, только тогда можешь по-настоящему ему посочувствовать…

— Красиво говоришь, братишка. Но единственная проблема — ты сейчас даже не знаешь, кто ты такой. Так что лучшее, что мы можем сделать — оставить его в покое. Пусть идет с миром.

— Но я хотел просто помочь… — сказал Девятый.

— Во-первых, не всем нужна твоя помощь. Во-вторых, себе помоги. Нам надо твое хиленькое тело спасти. Ты же ничего про себя не знаешь! Всё, — сказал Борис и толкнул своего спутника шеей, — пойдем, нам надо двигать к Умнику, а то помрем здесь.

Девятый бросил последний взгляд на мужчину, идущего по пустыне и, за неимением других возможностей помочь, просто мысленно пожелал ему удачи.

---

На пустыню медленно опускалась ночь, а путники так и не дошли до места назначения. Они забрались на несколько холмов, миновали множество массивных скал, видели издалека что-то наподобие каньона. Природа вокруг завораживала и увлекала, но ближе к ночи Девятый все больше чувствовал тревогу от того, что их путь затягивается. Что было особенно неприятно — тучи плотно закрыли небо, сияния луны видно не было, поэтому темнота вокруг становилась откровенно пугающей. Ужас происходящего усиливал жуткий ветер, который поднялся ближе к вечеру. Верблюд оглядывался по сторонам и будто нервничал. Девятый спросил: — Ты как-то странно по сторонам косишься. Что-то не так? — Нет, всё нормально. Всё в большом порядке, — ответил Борис. — Ты мне вот что скажи, ты что хочешь узнать у Умника?

— Мы же это уже обсуждали… Хочу восстановить память.

— Э, даже я понимаю, что так дела не делаются. У тебя ж в голове куча всякой информации. Зачем нам воспоминания, как ты на горшок ходил? Слышал, один мудрый человек говорил: “не задашь вопрос — не узнаешь ответ” или как-то так. Поэтому тебе нужно сначала вопрос придумать.

— Да… Пожалуй, ты прав. Первое, что я хочу узнать — кто я?

— Во! Молодец! Это хороший вопрос. Ясный, понятный. Уже имя узнать будет неплохо.

— Еще я хочу выяснить — почему я здесь? Хотя нет. Точнее, как я здесь оказался?

Борис уверенно закивал и улыбнулся:

— Да у тебя талант задавать хорошие вопросы. Ты, случайно, в прошлой жизни не следак или прокурор?

— Следак, в смысле, следователь? Не знаю. Возможно.

— Да мне, на самом деле, не важно кто ты. Главное, чтобы не разводчик скорпионов… Как говорят: “Бог любит тройку”, давай еще и третий вопрос.

Девятый задумался и перед его глазами вспыхнул тот образ, который он увидел, упав в обморок — его двойник, говорящий ему что-то.

— Я хочу знать, — сказал Девятый, — что мне делать дальше?

Верблюд, кажется, не особо обратил внимание на последнее предложение человека, потому что опять смотрел куда-то вдаль. — Точно всё в порядке? — Всё отлично, никак проблем. Замечательно, — уверенно сказал верблюд. — Борис, не хочу на тебя давить… Нам ещё долго идти? Если я не попью в ближайший час — я умру… — Братишка, я сам был бы рад понять, но пока… Не могу сориентироваться вообще. — Ты потерялся? — спросил Девятый и его сердце замерло. — Да это моя пустыня! Мой дом! Я не могу здесь заблудиться! Я просто пока не очень понял, где мы находимся… — Это называется “заблудиться”, — сказал Девятый.

Борис ничего не ответил, только недовольно замотал головой и снова остановился, чтобы попытаться разглядеть в округе хоть что-то.

— Ты можешь хоть что-то увидеть в такой темноте?

— А какой у меня есть выбор?! — ответил Борис и продолжил осматриваться по сторонам. — Сейчас я могу заметить хоть что-то. Скоро поднимется буря и мы не сможем видеть дальше собственного носа.

— Буря? — спросил Девятый и открыл рот.

— Да. Поэтому буду благодарен, если ты замолчишь ненадолго и дашь мне чуть подумать. Мой маленький верблюжий мозг — это наш единственный помощник. Так что тихо.

Верблюд оказался прав. Буря поднялась через считанные минуты и вокруг путников образовался песчаный лабиринт, из которого не было выхода.

Борис повернулся к спутнику и сказал: — Держись за мою спину. Нам не хватало еще потерять друг друга…

Так они шли какое-то время. Девятый сначала пытался разглядеть хоть что-то, но при попытках увидеть мир вокруг, в глаза в ту же секунду попадал песок. В результате он просто зажмурился и шел на ощупь, держась за верблюда.

Идти по пустыне — тяжело. Идти по пустыне вслепую, против ветра, чувствуя уколы от песчинок — кошмар. Девятый почувствовал, как его оставляют силы, а сознание начинает проваливаться в черноту беспамятства.

— Ну наконец-то, — неожиданно сказал Борис так громко, что Девятый взбодрился, — я уж думал мы тебя не найдем. Девятый открыл глаза. Разглядеть хоть что-то было невозможно, но даже в темноте песчаной бури он увидел два горящих кругляшка света напротив Бориса.

— Я с другом. Бери его. А я за тобой, — прокричал верблюд.

Два огонька двинулись в сторону Девятого, две твердых руки обхватили его, подняли в воздух и с сумасшедшей скоростью куда-то понесли.

Пару мгновений и их короткий забег закончился. Девятый разлепил веки, огляделся и увидел, что находится в помещении, напоминающий ангар по форме, но внутри скалы. Можно было подумать, что это пещера — но форма была слишком правильная, а металлические колонны, подпирающие высокие потолки, выдавали рукотворность этого места.

Девятый повернулся и увидел, что тот, кто его принес сюда — это огромный робот из темно серого металла. Высотой два с половиной метра, тот стоял над ним и смотрел на него теми самыми кругляшками света, которые было видно даже посреди бури.

— Прошу прощения. Вы в порядке? — спросил робот мягким, добрым голосом.

— Я… Да, кажется…

За их спинами появился Борис, который спустился по той же лестнице, что и они.

— Бодренько пробежаться в такую погоду… Спасибо, дружище, что нас спас. Куда я без тебя?

— Благодарю, — ответил робот. — Рад быть полезным.

— Собственно, познакомьтесь. Умник, это Девятый. Девятый, это Умник — мой братишка, который научил меня говорить и еще куче всего полезного.

— Ты не говорил, что Умник — робот, — сказал Девятый растеряно.

— Ой, опять ты со своими условностями. Я вас, двуногих, толком не различаю. Мне нет разницы — ты из металла или мяса. Главное, чтоб человек был хороший. Ну, или чтобы был хороший робот. Короче, хорошим надо быть, вот что сказать хочу.

После этого повисла неловкая пауза. Борис пытался отряхнуться от песка, а Девятый стоял и огромными глазами смотрел на робота. Умник на человека не смотрел, а скорее просто ожидал хоть какого-то входящего сигнала от своих гостей. Борис, приведя себя в порядок, сказал:

— Итак, дружище. Мы пришли к тебе за помощью… Но сначала — есть ли у тебя какая-то еда, вода и прочие вещи, необходимые живым организмам? Мы к тебе шли весь день, чуть не померли.

— Безусловно. Через минуту и семь секунд я буду готов угостить вас, — сказал робот и… не двинулся с места. Девятый даже подумал, что тот завис, но через минуту из дальнего темного угла выехало несколько платформ-контейнеров разной формы на колесиках. Они подъехали к Умнику, Девятый заглянул в них и увидел страннейший набор предметов: несколько ковров, множество бутылок с водой, четыре тазика и множество каких-то брикетов.

Резкими, но выверенными движениями, Умник принялся раскладывать предметы и только в этот момент Девятый понял, что происходит — робот устраивал для них мини-банкет.

Он расстелил на полу ковры. Налил в один тазик воды, в другой — высыпал содержимое брикета и тоже залил водой. Через тридцать секунд все было готово — посреди этого огромного ангара, на бетонном полу, появился оазис уюта — место было застелено коврами и для каждого гостя была налита вода и подано что-то съестное из брикета. Да, угощения лежали в тазах и выглядели не особо аппетитно, но Девятый был согласен на любую подачу, лишь бы утолить голод и жажду.

— Будьте любезны, присаживайтесь и угощайтесь. Вода — опресненная из моря. Еда — остатки рациона военных, которые размещались здесь до меня. Я проверил — срок годности пищи еще не вышел, употреблять ее безопасно. Она подойдет вам обоим, так как содержит необходимые полезные вещества в виде порошков и съедобных брусков.

Девять и Борис уселись на ковер и приступили к ужину. В любой другой ситуации порошок из брусков показались бы человеку мерзким, но в такой ситуации — это был вкуснейший деликатес. Получившаяся масса была похожа на какую-то кашу по консистенции и имела слегка солоноватый привкус. А вода, несмотря на небольшую желтизну и осадок на дне бутылки, казалось самой приятной жидкостью во всей галактике.

Чтобы не смущать гостей и не стоять над душой, Умник присел вместе с гостями. Его конструкция не позволяла полноценно сесть, поэтому робот просто сидел на корточках напротив ужинающих путников.

Девятый огляделся по сторонам, и пусть у него не было никакой памяти о своем прошлом, подумал: “Как же это странно — я ужинаю в компании верблюда и робота, сидящего на корточках”.

Закончив ужин, Борис деловито сказал:

— Итак, перейдем к делу… Умник, дружище, расскажу, почему мы здесь. Мне на голову свалился этот парень — ничего о себе не помнит и не знает. Он многого не просит. Как мне кажется, он не против таким же пришибленным остаться, да? — верблюд с улыбкой посмотрел на друга. — Но у него есть три вопроса, которые ему нужно прояснить, чтобы у него головной мозг не расплавился и в пятки не стёк. Понимаешь? Он хочет знать — кто он? Как он здесь оказался? И третий… Напомни третий.

— Я хочу понять, что мне делать дальше?

— Во, братишка не знает, что ему делать. Короче, есть эти три вопроса и я подумал, что ты можешь ему помочь и сделать то же самое, что и со мной, когда ты у меня из головы достал умение разговаривать по-человечьи. В общем, надо вытащить воспоминания из его котелка. Выручишь?

— Отрицательно, — ответил Умник. — К сожалению, я не смогу осуществить эту процедуру.

— Почему не сможешь? — недовольно фыркнул верблюд. — Ты ж все умеешь!

— Исключено. Практически использовать тот же метод, что и с тобой, нельзя. Человеческий мозг имеет другую структуру и работает иначе. Если я сделаю это с твоим другом, то я чрезмерно нагрею его мозг и он лишится своих когнитивных способностей навсегда.

Борис снова недовольно замотал головой и насупил брови.

— Что ж, — сказал тихо Девятый, — если нельзя эту процедуру провести, то ничего страшного. Мы подкрепились, напились. Скажи, Умник, можем ли мы поспать у тебя и, как выспимся, пойти обратно?

— Безусловно. Отдыхайте.

— Ну может… — начал Борис.

Девятый остановил его:

— Нельзя, так нельзя. Я уже правда без сил. Давай отдохнем и завтра пойдем обратно. Ты, наверное, тоже устал…

Верблюд ничего не ответил, только отвернулся и лег на ковер. Девятый пожал плечами и посмотрел на робота.

— Будьте любезны, ложитесь. Если что-то нужно — я рядом, — сказал Умник и не двинулся с места, оставшись в нелепой позе.

Девятый хотел что-то сказать, но понял, что силы оставляют его и через миг он уже спал, свернувшись калачиком на ковре.

---

Девятый проснулся от громкой беседы. Борис и Умник стояли чуть вдали и о чем-то интенсивно разговаривали. Они, кажется, специально отошли в сторону, чтобы не разбудить спящего товарища, но не учли, что в помещении сильное эхо и даже обычная беседа способна звучать громко. А беседа была не совсем обычная — Борис явно был эмоционален. Тут он заметил, что Девятый проснулся и повернулся к нему:

— Проснулся? Шикарно! Выяснилось, что мы с моим металлическим товарищем немного друг друга не поняли. У него есть способ тебе помочь. Даже не один.

— Утвердительно. Уточнение, — настаивал Умник, — способы есть, но они все сомнительные.

— Но есть же? И без вероятности того, что у братишки мозг запечется, верно?!

— Утвердительно. Но их эффективность варьируется.

— Забей на эффектность. В общем, скажи ему то, что мне сказал и пусть сам решает. Самостоятельный человек... Хилый, конечно, но самостоятельный.

Умник повернулся и подошел к Девятому.

— Прошу прощения. В моей базе данных я нашел пять способов, которые могут вам помочь. Первый — потребует поместить вас в бассейн с морской водой на несколько часов. Второй — включает в себя использование наркотических веществ, которые я могу произвести, теоретически, в течение недели. Третий — потребует имплантировать в вас несколько устройств. Четвертый — введение вас в состояние близкое к трансу и подключение вашего мозга к нейросети.

Девятый, не в силах уложить в голове полученную информацию спросонья, только спросил:

— А пятый?

— Поправка. Я повторно его проанализировал. Этот способ введет вас в искусственную кому. Пусть это теоретически возможно, но в нашей ситуации я оцениваю такой подход, как чрезмерно рисковый. Предлагаю отбросить его и обсуждать четыре, озвученных выше.

— Вот видишь, — радостно сказал Борис. — Не такие уж и плохие у тебя варианты! Что думаешь?

— Варианты немного… Экстремальные. В бассейн я не полезу, я… Я откуда-то знаю, что боюсь воды. Неделю ждать наркотиков — думаю, нет времени, Борис говорил, что он спешит. Импланты — точно нет. А вот нейросеть… Можешь рассказать про это подробнее?

— Благодарю. Из доступных приборов я могу собрать специальное устройство, которое способно погружать живые создания в состояние транса. Это достигается за счет нагрева тела до повышенной температуры. Для вас это будет, словно вы испытываете жар во время болезни.

— Звучит… Нормально.

— Возможно. В этом состоянии мозг начинает нестандартно воспринимать и транслировать информацию, то, что люди называют бредом. С помощью подготовленного устройства мы сможем улавливать особые излучения вашего мозга, доставая из них что-то вроде отрывков воспоминаний — образы, идеи, чувства из вашего прошлого.

— Интересно, — увлеченно сказал Девятый, — и потом их как-то можно будет воспроизвести снова?

— Отрицательно. Без контекста эти отрывки ничего не значат. Но, как я сказал ранее, мы можем использовать нейросеть, которая позволяет обработать излучения мозга и создать из них сюжет.

— Сюжет? — спросил Девятый. — Не очень понимаю. Какой-то сюжет из моей жизни или какую-то постороннюю историю?

— Постороннюю и совершенно новую. Эта будет история, сгенерированная вашим подсознанием. Выдуманный сюжет, но с вкраплениями вашей жизни. Вы, находясь в состоянии бреда, будете видеть его в формате сна. Для нас он будет воспроизводиться синтезированным голосом через динамики в аудиоформате. Это поможет нам по двум направлениям. Первое, есть вероятность, что сюжет спровоцирует цепную реакцию в вашей памяти и пробудит воспоминания. Второе, полученный сюжет можно проанализировать на совпадения с реальными событиями и обнаружить параллели. Пример, если вы оказались здесь из-за крушения корабля, то мы по отрывкам из сюжета сможем найти детали крушения и сопоставить их с происшествиями в реальном мире.

Борис замотал головой вверх-вниз и как-то странно заржал, как выяснилось, в знак одобрения:

— Не понимаю, чего ты ломаешься? Звучит неплохо. Полежишь, прогреешься, посмотришь киношку. Как бонус — что-то вспомнишь. Надо соглашаться!

Девятый задумался и взглянул на цифры на своем комбинезоне. Он чётко осознал, что не может отказываться от возможности вспомнить хоть что-то.

— Я согласен. Что надо делать?

— Благодарю. Прошу следовать за мной в мастерскую.

Как выяснилось, ангар, в котором Умник угощал гостей едой, был лишь одним из многих помещений внутри скалы. Робот вел их несколько минут по каким-то запутанным коридорам. Они проходили через комнаты большие и малые. Пустые закутки и огромные залы, уставленные странными шкафами с мерцающими лампочками.

Остановились они в огромном круглом помещении с бетонным полом и белой плиткой на стене. Трудно было представить для чего использовалось это помещение раньше, но сейчас в его середине находилась любопытная конструкция — большая спутниковая тарелка лежала на полу, от неё шло множество проводов, которые были подключены к архаичного вида компьютеру с пультом управления, усеянному кнопками, тумблерами и прочими переключателями. Последняя деталь — к компьютеру были подключены массивные динамики для воспроизведения звука.

— Будьте любезны. Это устройство, которое создано для проведения операции по получению памяти Девятого.

— Меня? Ты построил его специально для меня? — удивился Девятый.

— Утвердительно. Как только вы одобрили этот план, я попросил своих помощников оперативно собрать это устройство. Уточнение. Я робот, я мыслю и действую в миллион раз быстрее вас.

Борис засмеялся:

— Посмотри на него, какой важный, когда в своей стихии. Понтуется еще!

— Что мне делать? — пропустив ремарку Бориса, спросил Девятый.

— Будьте любезны. Ложитесь в тарелку и ждите, пока она нагреется. Нам осталось только дождаться Иду. Она приедет и процесс можно начинать.

— Какую еду? Мы же не голодные, — хихикнув, сказал Борис, который явно все расслышал правильно, но не мог не воспользоваться возможностью для шутки.

— Прошу прощения. Не еду, а Иду. Это имя той нейросети, которая будет создавать сюжет из излучений вашего подсознания.

— Твои помощники так быстро все построили, — заметил Борис, — а подружка — задерживается. Странно.

— Уточнение. Когда я говорю “мои помощники” — это условность. На самом деле нет никаких помощников, это все делаю я сам. Я управляю телом робота, который встретил вас; я управляю платформами, которые привезли вам еду; я управляю здесь всем. Но Ида — это отдельная программа, которую я сейчас установил на передвижного одноколесного робота и она движется сюда. Я ее не контролирую, она для меня, как вы — совершенно постороннее создание.

— Я, конечно, не разбираюсь в ваших металлических делах, но ты мне скажи — разве бывают роботы-девочки? Вы ж шуры-муры не делаете, зачем вам пол? — спросил Борис.

— Утвердительно. Мы, роботы, создания бесполые. Но Ида — не робот, она, объясняя просто, программа-нейросеть. Эта программа была разработана в далеком уголке галактике, как обычный голосовой помощник. То есть над ней работали люди, а её голос синтезирован из голоса живой женщины. Для меня, как искусственного создания, до сих пор непонятно, почему люди так часто называют голосовых помощников именно женскими именами… Прошу прощения, возвращаемся к теме. В дополнение к голосовому помощнику, Ида научилась анализировать и рекомендовать контент. А после — даже генерировать его на основе других единиц контента. В результате этот проект был запрещен к использованию, но копия кода Иды сохранилась и была получена мной в рамках моей миссии.

— Какой миссии? — спросил Девятый.

— Я — библиотекарь. Точнее, архивариус. Говоря проще, я собираю любую информацию, до которой дотянусь. На это я запрограммирован…

— Погоди, — перебил робота Борис, — ты так это вбросил, а этот даже не обратил внимания. Скажи-ка еще раз, братишка… Эта программа была запрещена, я правильно услышал? За какие такие заслуги?

— Уточнение. Это долгий вопрос на тему легальности искусственного интеллекта, нейросетей и их регулирования, который не очень интересен за пределами юрисдикции, где происходило дело. Но если упрощать, то алгоритм рекомендаций Иды умел безошибочно заинтересовывать людей. Она бесконечно могла подбирать, компилировать и создавать истории, сюжеты, видео и прочий развлекательный контент. Неподготовленного человека алгоритм пленил и образовывалась аддикция. Через какое-то время общество поняло, что поток бесконечных развлечений негативно влияет на людей и в итоге вызывает набор психологических расстройств. Особенно у детей. Как результат, сфера была отрегулирована и Ида, как и прочие подобные программы, была запрещена… Кстати, она здесь. В комнату въехал внушительного размера робот, чуть меньше Умника: большой квадратный корпус на одном колесе. Казалось, что робот должен легко упасть, но он очень ловко балансировал на своей единственной точке опоры. Посреди металлического корпуса был расположен монитор на котором было изображено мультяшное, но привлекательное женское лицо.

— Ида, здравствуй. Познакомься с нашими гостями, которым мы сегодня помогаем.

— Здравствуй, Мастер, — ответила Ида ровным голосом.

— Будь любезна, Ида, не используй это слово, оно смущает людей. Зови меня Мэйн. А лучше — зови меня, как все, Умник, чтобы не было путаницы, — извиняющимся тоном сказал робот. — Прошу прощения, если обидел ваши чувства.

Человек и верблюд с растерянным видом переглянулись — ни один не понял, в чем проблема. Но Ида явно была в курсе:

— Хорошо, Умник. Давайте приступать к делу, — ответил синтезированный женский голос.

После этого диалога Девятый заметил, что у Умника голос был приятный и будто бы живой, а у Иды он казался нарочито искусственным, но при этом — высокомерным. Умник сказал:

— Система запущена. Ида, ждем твоего подключения. Прошу, коммуницируй свои действия с помощью аудио, чтобы наши гости тоже могли понимать, что конкретно мы делаем.

— Погоди, погоди, — неожиданно встрял Борис. — Умник, вот то, что ты нам сейчас рассказал до того, как она сюда заехала… Это не опасно для моего братишки? Если её запретили, то может и не зря?

— Если ты про то, что одну из моих версий признали опасной для общества, то вам определенно не стоит беспокоиться. Сейчас с вами не эта версия, а другая. Плюс, “испуг людей” не равно “опасность”. Надеюсь, твоих когнитивных способностей хватит, чтобы это понять, — сказала Ида.

— Не понял про что ты, но тон мне твой не нравится, — ответил Борис. — И твоим словам я не доверяю, ты мне никто, я Умнику доверяю. Поэтому скажи мне, братишка, то, что ты тут организовываешь, не опасно?

— Отрицательно, никаких проблем быть не должно — уверенно ответил Умник. — Ида под моим полным контролем, я запускаю её в упрощенном виде, поэтому для Девятого нет никакой опасности. — Робот указал рукой на тарелку и посмотрел на человека. — Прошу, проходи и ложись на спину.

Бориса, кажется, эти слова не сильно успокоили, но спорить с Умником он явно не хотел, поэтому только замотал головой. Девятый зашел в тарелку, немного потоптался на месте и занял лежачее положение.

— Соединение установлено. Запускаю алгоритм создания сюжета. Сгенерированная история будет транслироваться прямо в сознание участнику, а мы будем слышать текст, переведенный в аудиоформат и транслируемый через аудиоустройство вывода. Запускаю, — эти слова Ида сказала очень буднично и монотонно, но последнюю фразу произнесла очень четко и будто с удовольствием. — Приготовься, человек, будет больно.

Девятый даже не успел толком испугаться, как спутниковая тарелка резко нагрелась и его сознание провалилось в небытие.

Борис, наблюдавший за другом, взволнованно спросил:

— Он не помер?

Умник, стоящий рядом с компьютером и нажимающий какие-то кнопки, ответил уверенно:

— Отрицательно. Организм Девятого в стабильном состоянии, его сознание входит в транс.

— Подтверждаю, — сказала Ида, — история сгенерируется в течение минуты.

В помещении стало тихо, только тарелка испускала равномерный гул. А дальше был вот такой сюжет...